Местоположение: Мост у входа

Поднимаясь на Храмовую гору, мы должны помнить о святости и сакральности места, в которое нам предстоит попасть. Талмуд называет Храмовую гору «оком Создателя мира», который говорит: «И сердце Мое будет там вечно».
Восхождение на Храмовую гору имеет разные достоинства. Нам выпала возможность приблизиться к Б-гу через место, где Он обитает и приближает к Себе сердца сынов Израиля к Храмовой горе, к Храму и к полному искуплению. Ввиду исключительного почтения к Храмовой горы действуют законы, определяющие, кто может ее посещать, какие приготовления необходимы перед восхождением, а также ограничения на вход, призванные предотвратить осквернение святости Храмовой горы.
Доступ к Храмовой горе открыт только для тех, кто очистился от ритуальной скверны. Другими словами, бааль-кери (мужчины, у которых было семяизвержение) не могут восходить на Храмовую гору, пока не совершат ритуальное очищение в признанной кошерной микве для ритуального очищения. Новоиспеченные матери или женщины в состоянии нида (после менструации) не могут подниматься на Храмовую гору до тех пор, пока не завершат дни очищения и не погрузятся в микву. Пара, у которой была интимная близость, не может подниматься на Храмовую гору, пока не очистится и не совершит ритуальное омовение, и пока каждый из них не изучит с мужчиной или женщиной, знающими галахические законы в этой области.
В Торе сказано: «И Святилища Моего бойтесь». Нам заповедано почитать Того, Кто обитает в Храме, и почитать Его обитель. Поскольку это предписание Торы, использование места Храмовой горы для сокращения пути строго запрещено. Мы совершаем восхождение для исполнения заповедей и их священных разъяснений, а не для легкомыслия. При восхождении на Храмовую гору одеваются скромно и не плюют на пол.
Заповедь об уважении к территории Храма включает в себя также и запрет входить на Храмовую гору в обуви. Как и в Йом-Кипур, туда нельзя совершать восхождение в кожаной обуви и не следует входить в жесткой обуви. И те, кто соблюдают эти запреты, достойны благословления.
Храмовая гора — достаточно просторная гора, и Храм стоит лишь на относительно небольшом ее участке. Как уже было сказано, любой, кто прошел обряд ритуального очищения от любого вида нечистоты с тела, может и даже обязан взойти на Храмовую гору. Однако на самом месте расположения Храмовой горы, любой, кто считается тумат а-мет (буквально “нечистота мертвых” – человек, который считается ритуально нечистым после контакта с умершим), и любой, кто не является евреем, не допускается к восхождению. Сегодня мы все считаемся тумат а-мет, пока мы не будем окроплены водой, смешанной с пеплом красной коровы, и поэтому при восхождении на Храмовую гору нам запрещено входить на прежнее место Храма и его святынь – Эзрат Исраэль (“Двор Израиля”) и даже Эзрат нашим (“Двор женщин”).
Если бы мы сегодня приносили жертву всесожжения или строили Храм, то могли бы совершить восхождение на Храмовую гору в состоянии нечистоти от контакта с умершим, так как для достижения этих целей допускается в нечистоте. Другими словами: если большая часть народа ритуально нечиста, то это задерживает исполнение заповеди о Храме. Но так как в настоящее время мы не имеем возможности приносить жертвы и строить Храм, нам строго воспрещается подниматься на Храмовую гору.
В настоящее время евреи, особо приверженные Храму и посещающие Храмовую гору, не могут свободно совершать туда восхождение, но лишь в сопровождении полиции. Сам этот маршрут четко определен, учитывает галахические ограничения и расположен на расстоянии от освященной территории. Любой, кто поднимается в группе, сопровождаемой полицией, может быть уверен, что он входит только на Храмовую гору, а не на территорию Храма. Туристы и евреи, внешне не являющиеся религиозными, которые входят на Храмовую гору без проводников или другого сопровождения, должны быть крайне осторожны, чтобы случайно не оказаться на территории Храма и его святилища, и перед своим восхождением должны проконсультироваться с гидом, который проинструктирует их о том, куда им разрешено ходить, а куда нет.

Местоположение: Вход на Храмовую гору.

Храмовая гора, или гора Мориа, представляет собой небольшую возвышенность высотой 743 м над уровнем моря, с нисходящим продолжением на юге, возвышенностью Города Давида. К востоку от Храмовой горы находится Масличная гора, возвышающаяся на 826 метров над уровнем моря. Между Масличной горой и Храмовой горой находится долина Кедрон, которая соединяется с ними с юга и достигает хребта Джебель Мукабер – Армон ха-Нацив. Долина Кедрон обращена на востоке к Мертвому морю. К западу от Храмовой горы находится западная возвышенность – гора Сион, высота которой достигает 765 метров и на которой сейчас находится Еврейский квартал. Между горой Сион и Храмовой горой находится долина Тиропеон, которая была главной городской улицей. Долина Тиропеон поднимается от водохранилища Шилоах (Силоам) в Городе Давида через долину, в которой располагается площадь Стены Плача и туннели Стены Плача, продолжаясь в Старом Городе на улице Хагай, или по-арабски «Эль-Вад», и доходит до Дамасских ворот. Любой, кто стоит на Храмовой горе, окруженной горами и холмами, может представить себе стоящих здесь иерусалимских поэтов древности и сочиняющих: «Песнь восхождений. Надеющиеся на Г-спода подобны горе Сион, которая непоколебима, но пребывает вовек. Как горы вокруг Иерусалима, так Г-сподь вокруг народа Своего, отныне и вовек».
Царь Давид выбрал Храмовую гору в качестве места для строительства Храма примерно в 1 тысячелетии до н.э. Первый Храм был разрушен в 586 г. до н.э. вавилонянами, а восстановлен примерно 70 лет спустя вернувшимися из вавилонского плена евреями под предводительством Зрубавеля, персидского наместника Иудеи. Второй Храм побывал в руках персов, греков и римлян.
Ирод, ставший царем после утраты власти династией Хасмонеев, перестроил Храм. Говорят, что тот, кто не видел храма Ирода, никогда в жизни не видел блистательного строения. Царь Ирод заложил четыре подпорные стены по сторонам горы Мориа: Южную, Восточную, Северную и Западную стены. Массивные стены поддерживают площадь Храмовой горы, которая известна сегодня. Естественная гора, гора Мориа, выступает скалой из площади Храмовой горы на месте Святая святых, чуть ниже Купола Скалы, в котором располагалась Святая святых. Эта скала, известная на арабском языке как «Сакра» и на иврите Эвен а-штия («Камень основания»), считается местом, откуда началось сотворение мира.
Второй Храм был разрушен в 70 году н. э. римским императором Титом. Иерусалим подвергся дальнейшему разрушению во время правления царя Адриана, который изгнал евреев из города и построил на месте Храма римское святилище.
Иерусалим подвергался многочисленным завоеваниям и правителям. Омейяды отвоевали город у византийцев в 7 в. н.э. и построили мечеть Аль-Акса на Храмовой горе вдоль южной стены Храмовой горы. В 691 году халиф Абд аль-Малик ибн Марван построил мечеть Купол Скалы в центре этого священного места. Купол мечети был покрыт свинцом, который скрывает место еврейской Святая святых.
На месте Храма крестоносцы основали Орден Храма Соломона, орден тамплиеров, который находится в конюшнях Соломона.
После разрушения Иерусалимского королевства крестоносцев мусульмане вернулись в город в так называемый «период мамлюков». Мамлюки восстановили иерусалимские мечети, разрушенные крестоносцами. Множество строительных мастерских помогли украсить Иерусалим в мамлюкский период, некоторые из которых знакомы нам по Храмовой горе: арки, расположенные над каждым лестничным пролетом, ведущим к возвышению, «Чаша» — фонтан, расположенный между мечетью Аль-Акса и Куполом Скалы, Сабил Кайтбай и другие питьевые и ритуально-очистительные фонтаны на Храмовой горе. А также Аблак у Ворот торговцев хлопком, сделанные из красного, желтого, черного и белого камня, и Мукарна, орнаментированные украшения которой представляют собой сталактиты, украшающие сегодня прекраснейшие из всех ворот Храмовой горы, Ворота торговцев хлопком.
Османский период стал свидетелем восстановления стен Храмовой горы, включая возведение стены Старого города Сулейманом Великолепным. Здание Купола Скалы было украшено керамической плиткой. В этот период немусульманам было запрещено подниматься на Храмовую гору, и только в 19 в. турецкий Фатих (губернатор) разрешил немусульманам входить на Храмовую гору, что вызвало волну исследований Храмовой горы британскими археологами того времени.
После Первой мировой войны и вплоть до Войны за независимость Храмовая гора находилась под властью Великобритании. В этот период Храмовая гора стала главным центром антисионистского и антисемитского подстрекательства под руководством семьи Аль-Хусейни. После захвата Еврейского квартала иорданским легионом в 1948 году власть над Храмовой горой перешла к Иордании, которая отремонтировала Купол Скалы и заменила свинцовый купол на алюминиевый с позолотой. В 1994 году король Иордании Хусейн подарил купол из чистого золота.
В 1967 году сыновья Иерусалима вернулись в город и на Храмовую гору.

Местоположение: “Центр Дэвидсон”

Надпись на месте трубления
В начале 1970-х годов профессор Биньямин Мазар проводил раскопки у подножия Храмовой горы с ее южной и западной стороны. При раскопках рядом с юго-западным углом Храмовой горы были обнаружены руины верхнего углового парапета Храмовой горы на мощеной улице. Другими словами, верхний краеугольный камень Храмовой горы был первым, который римляне вытолкнули на улицу во время разрушения. На этом камне была надпись, сделанная кубическим еврейским алфавитом — такими же буквами мы пользуемся и по сей день! Надпись обрывается: «Ле-вейт а-ткия леах…» или «Ле-вейт а-ткия леав…» (в переводе: «Место трубления для…»). Существуют разночтения по поводу последней буквы этой фразы. Некоторые полагают, что это буква каф, однако большинство считает, что это буква бет. Если взять за основу букву каф, то искомым словом будет «объявить». И тогда надпись читается так: «Место трубления (в шофар/в трубу) для провозглашения», в том числе для обозначения начала и конца шаббата. Второе прочтение, с буквой бет, допускает два возможных значения: «отделять» – отделять обычные дни от святых трубным звуком. И особая возможность «отделять» — знак людям прекратить работу и провести черту между святым и мирским. В трактате Шаббат, в Вавилонском Талмуде упоминается шесть звуков шофара, знаменующих начало шаббата. Эти звуки шофара – знаки «отличия» для рабочих в полях, в магазинах города, и народа в их домах:
Учили в Талмуде наши мудрецы: «Шесть трублений в шофар [совершают] накануне шаббата».
Первое – предписывало людям прекратить работу в полях.
Второе – прекратить работу внутри города и деятельность владельцев торговых лавок.
Третье – возвещает о необходимости зажечь свет для шаббата, согласно мнению рабби Натана.
Рабби Йеуда а-наси говорил: «Третье трубление возвещает [о необходимости] носившим тфилин в течение дня, снять их, так как тфилин в шаббат не носят. И [составляющие] его звуки – ткия, труа, ткия, и он принимает шаббат».
Этот камень, очевидно, находился в юго-западном углу Храмовой горы, обращенном к жилым кварталам города. Священнослужитель (коэн), трубивший в шофар, стоял лицом на юго-запад, противоположно домам жителей, прямо над центральным городским рынком, который располагался у подножия Храмовой горы, и как только протрубили в шофар, в Иерусалиме воцарялись мир и покой шаббата. Флавиус Иосиф, или Йосеф бен Матитьяу, в своей книге «Иудейская война» утверждает, что «последняя башня была построена над палатами священников, где по обычаю стоял один из коэнов и, как только заходило солнце, трубил в шофар, возвещая о начале шаббата, а на следующий вечер трубил в шофар, отмечая окончание шаббата…»

Жертвенный камень
Во время археологических раскопок в 1970-х годах профессор Биньямин Мазар обнаружил впечатляющий фрагмент центральной торговой улицы, относящейся к концу периода Второго храма у подножия Западной стены, недалеко от юго-западного угла Храмовой горы. На улице лежал небольшой камень цилиндрической формы, высотой менее 5 см, на котором написано קרבנ (корбан (в переводе с иврита “жертва”) с обычной, а не с конечной буквой нун). Под надписью изображаются две птицы вверх ногами. Относительно назначения этого камня было выдвинуто несколько гипотез, но наиболее распространенная из них состоит в том, что он был неким подобием документа об оплате для приобретшего двух птиц в качестве жертвы. Можно предположить, что люди покупали свои жертвы в определенной лавке и забирали покупку позднее в том же или в другом месте, что позволяло им продолжать свои дела без необходимости ходить повсюду с приобретением. Трактат Мишны Шкалим сообщает, что вино для жертвоприношений можно было купить в одном месте, и покупатель, заплативший за него, получал своеобразный «штамп» в подтверждение оплаты. Затем покупатель мог отдать его другому лавочнику, который выдавал вино для жертвоприношений. В конце дня количество таких «штампов» сравнивали с суммой денег, накопившейся согласно учету – форма контроля за предотвращением мошенничества с жертвами, приносимыми в Храм. Считается, что камень, найденный при раскопках этой торговой улицы, использовался для похожей цели. Покупка жертвенных птиц в одном месте и «изъятие» их в другом месте, позволяло вести контроль за поступающими в лавки жертвы, и несколько предотвращало хищение денежных средств.

Преграда и Святилище
Комплекс на Храмовой горе был открыт для всех – мужчин и женщин, евреев и неевреев.
Доступ во внутреннее святилище Храмовой горы, Храма и его дворов, в то же время, был ограничен для евреев, ритуально очистившихся от скверны, передаваемой мертвым телом. Две отдельные системы разделяли площадь Храмовой горы и внутренние дворы: решетчатая ограда — низкий забор и Святилище — ступени.
Согласно описанию Флавия Иосифа, у решетчатой ограды была табличка на греческом и латинском языках, запрещающая вход во внутренний двор Храма неевреям. Этот тип каменного знака с греческой надписью был обнаружен в целости и сохранности в 19 в. французским дипломатом и археологом Шарлем Клермон-Ганно в стене дома к северу от Храмовой горы и в настоящее время выставлен в музее в Стамбуле. Осколок другого знака с греческой надписью был также обнаружен в период британского мандата возле Львиных ворот и в настоящее время выставлен в Музее Израиля. Знак служил предупреждением посетителям-язычникам не входить в запретные места под страхом смерти, в соответствии с библейским повелением: «Посторонний же, который приблизится, умрет».
(Бемидбар 1, 51)

Местоположение: возвышенность

Мы стоим на восточной стороне Храмовой горы, к западу от входа в Святилище. Храм обращен лицом на восток, и люди, идущие в Храм, входят с востока на запад и смотрят на запад. Ворота Храма смотрели строго на Восток, где в день равноденствия восходит солнце. Солнечные лучи проникали в Святилище даже зимой, когда солнце светит к югу от востока, и летом, когда солнце светит к северу от востока.
Как сложился Иерусалимский Талмуд
“Рав Аха цитировал рабби Шмуэля бар рав Ицхака:
ранние пророки много трудились, чтобы сделать восточные ворота таким образом,
чтобы солнце появлялось точно в сезон тевета и в сезон тамуза».

Первые ворота, с которыми сталкиваются посетители Храма – это ворота Женского двора, одни из тринадцати ворот, ведущие с Храмовой горы к Храму. Сыны Израиля, ритуально очистившиес от нечистоты мертвых, должны были проходить через эти ворота.
Женский двор и Храмовый двор были отделены друг от друга пятнадцатью ступенями, на первой из которых находились Врата Никанора. На этих ступенях стояли левиты, обращенные на восток и сопровождали храмовую службу хвалебными гимнами и 15 псалмами восхождения из Книге псалмов. Врата Никанора чудесным образом доставил для Храма Никанор из Александрии египетской.
В Храмовом дворе стояли два объекта: Жертвенник всесожжения или Жертвенник из камня, внешний жертвенник, который стоял напротив входа в Храм и на котором приносились в жертву животные. Второй — умывальник — медный умывальник, из которого священнослужители (коэны) омывали свои руки и ноги. В западной части Двора – Храм и вход в Святилище, находится Притвор у входа в Храм, обращенный на восток.

В Святилище, во внутренней его части, стояло три объекта:

1) Стол хлебов предложения на севере. Отсюда и выражение: «Кто желает обрести мудрость, пусть смотрит на юг, а тот, кто желает обрести богатство, должен смотреть на север». Каждую пятницу на стол клали два хлеба предложения в качестве подношения.
2) Золотая менора на юге, которая зажигалась каждую ночь. Отсюда и выражение: «Кто хочет стать знающим, должен во время своих молитв смотреть на юг, и для этого менора стояла на юге». Каждое утро священнослужитель очищал свечи, заливал масло и готовил их к зажжению, а каждый вечер зажигал менору. Никогда нельзя было использовать свет меноры в мирских целях, и запрещалось так же использовать свет ханукальных свечей. Рамбам считает, что зажигание свечей дозволялось даже тем, кто не был коэном.
3) В центре, к востоку, стоял Жертвенник для воскурений, или Золотой жертвенник, который являлся внутренним алтарем, на котором сжигались жертвы и благовония.

К западу от Святилища – парчовая завеса, отделявшая Внутреннее Святилище от Святая святых. Святая святых являлась местом хранения Ковчега Свидетельства, также известного как Ковчег завета, с двумя крувимами, выходящими из его крышки. В три праздника паломничества коэны открывали занавес и выставляли напоказ Святая святых. Паломники смотрели из Женского двора прямо в Святая святых, тем самым выполняя заповедь паломничества – видеть и быть увиденным:
«Когда Израиль совершал паломничество — занавеса был откинута, и им было показано, что крувимы обращались друг к другу, и было сказано: «Смотрите на свое стремление к этому месту, как на стремление мужчины к женщины».
Во времена Второго Храма Ковчег завета отсутствал, а потому краеугольный камень, известный как Камень Основания, на котором тот должен был стоять, оставался пустым. Так описывает Тосефта: «Был там камень с дней первых пророков», и назывался он Камнем основания. Он возвышался на три пальца над землей. Вначале на нем стоял Ковчег. Как только Ковчег выносили, зажигали благовония, которые возносились во внутренней Приделе над ним».

Другой службой, которая имела непосредственное отношение к Храму, но осуществлялась за его пределами, было сожжение рыжей телицы. На Масличной горе, по-прямой от Храмовой горы, к востоку от Масличной горы, было место для сожжения рыжей телицы, пепел которой очищает народ Израиля от скверны мертвых. Так, священнослужитель, сжигающий эту телицу, своими глазами видел Святилище во время ее сжигания. Ритуальное очищение от скверны, приобретенной в результате соприкосновения с умершим, совершал тот, кто смешивал пепел телицы с иссопом, погруженным в воду. И это может быть выполнено даже теми, кто не является коэном.

Местоположение: Северо-западный лестничный пролет на возвышении

Священный комплекс Храмовой горы представляет собой квадрат «500 локтей на 500 локтей» — примерно 250 квадратных метров. Вкратце: «500 локтей на 500 локтей». В конце эпохи Второго храма площадь Храмовой горы была расширена царем Иродом и его преемниками, которые включили в площадь Храмовой горы естественные склоны гор в трех направлениях: юг, север и запад, тем самым более чем вдвое увеличив ее.
Площадь Храмовой горы в том виде, в каком мы ее знаем в настоящее время, была расширена царем Иродом, и на данный момент, по всей видимости, нет никаких меток, обозначающих площадь или границы древней освященной территории Храмовой горы — Священной площади. Вопрос идентификации «Священной площади» занимал умы многих исследователей и галахических авторитетов, в том числе и тех, кто выявил топографические и археологические намеки, указывающие на древние границы Храмовой горы, намеки, которые видно без каких-либо организованных археологических раскопок на месте.

Исследователи Храмовой горы заметили ряд обнажившихся камней.
Ряд камней, на котором мы стоим, является продолжением нижнего пролета северо-западного лестничной площадки, которая ведет к возвышению в центре горы. Эта лестница вдается в пол Храмовой горы и находится на уровне нижней площади Храмовой горы.
Исследователи Храмовой горы считают, что этот ряд камней является не лестницей, а подпорной стеной — одним из фрагментов верхнего ряда камней древней Стены Плача, Западной Стены Храмовой горы до ее расширения.

Некоторые археологические находки подтверждают утверждение, что эта лестница является древней стеной.
Во-первых, нижняя лестница в северо-западном пролете построена из крупного тесаного блока, тогда как другая лестница в пролете, ведущем к возвышению, сделана из более мелких камней, которые чаще используются при строительстве и настиле полов Храмовой горы.
Во-вторых, все лестничные пролеты, ведущие от площади Храмовой горы к возвышению, построены параллельно стене горы и составляют прямую линию внутри стены. Только наша лестница – северо-западная – не вписывается в прямую линию с подпорной стеной, и лестница не идет параллельно западной стене горы. Судя по всему, все лестницы в северо-западном пролете построены вдоль нижнего слоя, древнего скалистого слоя, возникшего до благоустройства горы.

Другие особенности этого ряда скал связывают древнюю Стену Плача с площадью Храмовой горы во времена царя Ирода:
В настоящее время трудно рассмотреть сторону камней нижнего лестничного пролета, поскольку они скрыты полом Храмовой горы, и обнажена только верхняя часть камней. Однако на старых фото Храмовой горы видно, что нижняя лестница высечена грубо, и из нее выстапает скала. Грубая каменная кладка является характерной для доиродианских строительных блоков, подобным древним тесаным камням восточной стены Храмовой горы сегодня, и в отличие от иродианских тесаных камней, которые тщательно вырезаны и имеют гладкий животообразный выступ, похожий на Камни Западной стены сегодня.
Что еще более важно, площадь Храмовой горы была расширена царем Иродом и его преемниками в трех направлениях: на юг, север и запад. Территория горы не была расширена только с восточной стороны, и восточная стена Храмовой горы сегодня сохраняет границы древней территории Храмовой горы. Интересно, что ряд скал строго параллелен восточной стене Храмовой горы и удален ровно на пятьсот локтей, что составляет длину священной территории Храмовой горы. Пятьсот локтей. Притом что размер локтя составляет 52 см – мера, используемая на Храмовой горе и при строительстве зданий периода Первого Храма. Так что этот ряд камней находится именно на том месте, где, как предполагается, находятся руины первой Западной стены.
Далее отметим, что, к нашему удивлению, ряд крупных блоков из тесаного камня не заполняет всю ширину нижней лестницы. Северный конец нижней лестницы сделан из камней меньшего размера, подобных камням, из которых построены другие лестницы в лестничном пролете. Соответственно, и согласно другим намекам, мы оцениваем, что линия, на которой останавливаются большие блоки, является северным концом древней Западной стены, и именно на этой линии заканчивается древняя Западная стена, из которой выходит древняя северная стена. Таким образом, эта точка является северо-западным углом Священной площади – районом древней Храмовой горы.

Мы не можем сказать, какую роль сыграла древняя Стена Плача после расширения Храмовой горы. Древняя стена могла быть встроена в здание, которое стояло на этом месте после расширения Храмовой горы во времена Ирода или позже. Возможно, она была еще выше, и ее верхние слои были разобраны, сохранив только нижний уровень Стены, который был включен в расширенную территорию Храмовой горы Ирода. В любом случае, мы обнаруживаем, что остатки руин Храмовой горы сегодня дают общие намеки на строительство и строительство древней Храмовой горы.

Местоположение: Shed at the Entrance

Йехезкель (Иезекииль) был пророком во времена разрушения Первого храма и во время вавилонского изгнания. Находясь в Вавилонии, «на двадцать пятом году изгнания нашего», пророку было видение, в котором он доставлен в Иерусалим, где ангел обучает его о утройству Храма и говорит:
«…сын человеческий, смотри глазами своими и ушами своими слушай, и обрати сердце свое ко всему, что я показываю тебе, ибо ради того, чтобы показать тебе, привели тебя сюда; возвести все, что видишь ты, дому Израиля».

Храм, описанный в видении Йехезкеля, напоминает Первый храм только по структуре и, очевидно, состоит из Двора, Святилища и Святая святых. Однако Храм в пророчестве Йехезкеля намного больше, чем Первый храм. Дворы Храма были большими и окружали друг друга, в отличие от привычной нам модели Храма, в которой внутренний двор примыкает к Храму, а Женский двор примыкает к нему с востока. В видении Йехезкеля размер внутреннего двора составляет 500 локтей на 500 локтей, размер всей Храмовой горы в период Хасмонеев. Ворота в Храме Йехезкеля тоже большие. Храмовая гора в видении Йехезкеля квадратная, ее край — 500 тростей, длиной 6 локтей. Другими словами 3000 локтей в длину: 1,5 км² х 1,5 км².

Второй храм был построен евреями, вернувшимися из Вавилона после смерти Йехезкеля, но его размеры не соответствовали пророчеству Йехезкеля.
Комментатор Священного Писания Мальбим говорит, что в глазах вернувшихся из изгнания пророчество Йехезкеля символизировало идеальное состояние духовной цельности, которого они, вернувшиеся евреи, пока не достигли. Напротив, Рамбам считал, что вернувшиеся евреи не поняли всех описаний Йехезкеля, которые были неясны и написаны в виде намеков. Однако, когда они стали строиит Второй храм, то включили в него несколько элементов из пророчества Йехезкеля, которые были им понятны.

Действительно, в архитектурный план Второго храма, и особенно в описания Второго храма в трактате Мидот, были включены описания, восходящие к пророчеству самого Йехезкеля! Например,
Внешняя стена Храмовой горы была ниже у Восточной стены, чем другие стены. Это соответствует книге Йехезкеля (40:5-6):
«И вот стена вне дома – кругом, кругом; и в руке мужа того трость (для) измерения в шесть локтей, – (каждый) локоть с ладонью; и измерил он толщину здания этого – одна трость, и высоту – одна трость. И пришел он к воротам, обращенным к востоку, и поднялся по ступеням их, и измерил порог ворот этих – одна трость в ширину, и другой порог – одна трость в ширину».

Кроме того, палаты которые были расположены по четырем углам большого двора — Женского двора, были предназначены для службы, связанной с жертвоприношениями, согласно Йехезкелю (46:21-24):
«И вывел он меня во внешний двор и провел меня по четырем углам двора, и вот двор в углу двора, двор в углу двора. В четырех углах двора – непокрытые дворы: сорок в длину и тридцать в ширину, одна мера для всех угловых (дворов). И ряд (камней) в них кругом, кругом всех четырех (дворов), и очаги устроены под рядами (камней) кругом. И сказал он мне: это места варки, где будут варить служители дома жертвы народные».

Размеры Двора Израиля и Двора священников составляли 11 локтей, как и ширина освященной территории, ведущей к Храмовому Святилищу согласно пророчеству Йехезкеля. Что еще более важно: согласно пророчеству, площадь внешнего двора составляла 500 локтей на 500 локтей, а вся площадь Храмовой горы в районе двора Йехезкеля составляла 500 локтей на 500 локтей. Этот размер основан на описании Храма в пророчестве Йехезкеля — точный квадрат, который опирается на число 500! Эта область, основанная на размерах Храма Йехезкеля, охранялась как Храмовая гора в Святилище лагерем левитов даже после расширения Храмовой горы царем Иродом и его сыновьями в конце периода Второго храма, вдохновленного пророчеством Йехезкеля.

Местоположение: Северо-восточная возвышенность

Теперь мы стоим, обратившись лицом на запад, к воротам Женского двора — восточного двора Храма.
Женский двор представлял собой квадратную площадь размером 135 локтей на 135 локтей, что составляет почти семьдесят квадратных метров, так что, согласно трактату Мидот, гл.2: «Женский двор был 135 локтей в длину и 135 локтей в ширину».

Пусть вас не смущает название Женский двор. Это сооружение предназначалось как для мужчин, так и для женщин. Почему же оно получило название Женский двор? Предположительно из-за галереи, которая окаймляла его и откуда женщины могли наблюдать за храмовой службой:
«так что женщины смотрели сверху, а мужчины были снизу, чтоб не были вместе»

И какой цели они служили?
На юго-востоке был Придел назореев,
где они очищались для мирных жертвоприношений, остригали свои волосы и бросали их под очаг
На северо-востоке был Придел дров,
где непригодные для служения священнослужители собирали дрова, и всякое полено, в котором находился червь, не годилось для жертвенника.
На северо-западе был Придел прокаженных.
Придел на юго-западе, говорил рабби Элиэзер сын Яакова: «Я забыл, чему он служил».
Аба Шауль говорил: «Туда клали вино и масло; он назывался Придел Палаты масел».

Особая традиция связывала семью первосвященника с Палатой дров, которая располагалась в северо-восточном углу Женского двора, т.е. немного на северо-западе от нас, где-то среди деревьев.
Согласно традиции, которая передавалась в семье первосвященника, Палата дров имела вход в пещеру или в подземное пространство, в котором Йошия (Йосия), царь Иудеи, спрятал Ковчег завета незадолго до разрушения Первого храма. В соответствии с этой традицией семья первосвященника совершала падение ниц – особые виды поклонов у Палаты дров, которые были установлены после освящения Храма хасмонеями. В Мишне в трактате Шкалим даже говорится об одном священнике, который определил местонахождение входа в пещеру, когда плита на полу помещения сместилась, и не успев открыть место своим собратьям, умер и оставил Ковчег завета сокрытым для будущего под Храмовой горой.

Женскому двору отводился особый статус в работе Храма во время праздника Суккот, в дни Симхат Бейт а-шоэва (Радость Дома черпания). Во все праздничные будни весь народ спускался к бассейну Шилоах (Сиалоам) на склонах Города Давида, и оттуда вода с великой радостью приносилась в Храм – с танцами, пением и игрой на музыкальных инструментах, с надеждой на дожди в нынешнем году. Мишна в трактате Сукка описывает огромную радость, а также многочисленные приготовления в Женском дворе в честь Симхат Бейт а-шоэва:

По завершении первого дня праздника Суккот люди отправлялись в Женский дворя (Эзрат нашим) и устраивали там грандиозное действо. И были там золотые подсвечники, и четыре золотые чаши вверху каждого из них, и четыре лестницы приставлены к каждому, и четыре отрока из молодых священников, и в руках у них кувшины с маслом, вмещавшие сто двадцать логов (около 36 л), которые они выливали в эти чаши. Из износившихся штанов и поясов священников делали фитили и ими зажигали лампады. И не было двора в Иерусалиме, который не освещался бы светом Бейт а-шоэва.

Местоположение: возвышенность возле рощи grove

Купол Цепи, низкий купол, отмечает место входа на Храмовую гору. К востоку и немного севернее от него был расположен жертвенник. Пандус на вершину жертвенника обращен от жертвенника на юг. По этому пандусу священники быстро и осторожно поднимали один за другим органы жертв и подношения.
Вслед за всесожжением и мирными жертвами священники возносят дары на жертву и возливают вино у изголовья жертвенника. Во время общественных жертвоприношений левиты стоят во Дворе к востоку от жертвенника и поют хвалебный гимн в честь приношения в Храме. Этот гимн сопровождает службу ежеденевно во время принесения жертвы тамид (постоянной) утром и вечером. По субботам и праздникам песни левитов сопровождает принесение жертвы мусаф (дополнительной). Песня исполнялась как сигнал об окончании жертвоприношений после приношения благовоний, органов, даров и воскурений в Святилище.
Песня, которую левиты пели ежедневно в Храме, была известна заранее в соответствии с установленным расписанием. Песня левитов исполнялась на инструментах: арфах и кимвалах, как сказано в Теилим: «Громче играйте, бейте в барабаны; играйте сладкозвучная лира и арфа», «Возьмите мелодию – пение, и играйте в тимпан – кимвал, гусли сладостные – это девять арф, с псалтирь это две лиры.
Священнослужители встают с двумя трубами в руках и трубят в них, чтобы объявить начало песни, и весь народ в Храме кланяется. Священник, стоящий на вершине жертвенника, совершает возлияние вина, и в это же время левиты начинают петь.
Посредством пения руководитель хора дает сигнал о перерыве, священники трубят во второй раз звуки труа и ткия, и весь народ в Храме падает ниц, а левиты продолжают петь. Позже в пении делается еще одна пауза, во время которой священники снова трубят в трубы, а люди в Храме снова падают ниц, после чего пение продолжается. Таким образом, он организовывал в Храме пение каждый день, летом и зимой, утром и вечером. Пение левитов завершалось принесением жертвы тамид, и, несмотря на это, левитам не мешали возвышать голос в песне, вплоть до разрушения, они пели ежедневно: «Б-г отмщения, Г-сподь, Б-г отмщения, явись», и прежде чем они смогли завершить всю службу, Храм был разрушен.
Пение левитов в рош ходеш (новомесячье) и в праздничные дни

В первый день месяца и в праздничные дни пение левитов сопровождается духовыми инструментами: горнами, которые создают дополнительный великолепный фон для голосов хора в Храме и создают новую гармонию. В те дни, когда произносился полный текст Алеля (хвала), флейты дополняли Алель своей красотой и великолепием. Песнь левитов слышалась на расстоянии, так говорили наши мудрецы в Мишне в трактате Тамид: «…Из Иерихона они слышали звуки флейты, из Иерихона слышали они звук кимвалов, из Иерихона слышали они пение хора, из Иерихона слышали звук шофара».
В канун Песаха пение левитами Алеля сопровождало принесение пасхальной жертвы. Левиты стояли, пели и играли на лирах, арфах, трубах и флейтах во время жертвоприношения возле Двора. Пасхальная жертва приносилась тремя группами, и каждый раз, когда новая группа входила во Двор, левиты начинали Алель. Заканчивая Алель, они начали петь от радости.
В Суккот
В Суккот Храм переполнялся радостью. Вокруг жертвенника расставлялись длинные ветви ивы. Во время пения утреннего Алеля, во время возлияния вина, на жертвенник также совершали возлияние воды. Все люди брали свои лулавы в руки, становились на колени и падали ниц, чтобы поблагодарить Всеведающего Г-спода за всю Его доброту к своему народу. И Храм был окутан благоуханием воды, расставленной по бокам жертвенника ивы, и люди ходили вокруг жертвенника, держа в руках лулав, мирт, иву и этроги, и левиты пели гимны в сопровождении лир и арф, труб и флейт… Когда раздавалось трубление, все заканчивали преклонять колено, падать ниц и благодарить, а выходя, говороли: «Краса тебе, жертвенник! Краса тебе, жертвенник».
К торжествам, происходившим в Храме в праздники, добавлялась особая радость праздничных будней. Эта радость была известна как Симхат а-халиль (Радость флейты) или Симхат Бейт а-шоэва (Радость Дома черпания). Это празднование не происходило во Дворе, так как жертвоприношения ночью не совершались и Двор был закрыт для службы, за исключением входа священников ночью через узкие ворота для переворачивания жертвенных органов и уборки золы, а также для наведения порядка.
В ночи праздника Суккот они собирались в Женском дворе и возносили хвалу Г-споду – мужчины внизу, а женщины наверху в специально отведенной для них галерее. Левиты стояли на ступенях, ведущих из Женского двора во Двор Израиля. Там было пятнадцать ступеней, соответствующих добродетелям, в честь которых царь Давид сочинил пятнадцать Песен восхождения в Теилим (Псалмах). Расположение ступеней сегодня: это лестничный пролет, который поднимается на возвышение с востока, на котором находится восточная аркада.
Поющие левиты стояли на пятнадцати ступенях в окружении музыкантов, играющих на лирах и арфах, трубах и флейтах и с бесконечным числом других инструментов. Каждую ночь праздника Суккот левиты пели после завершения ежедневного второго жертвоприношения тамид в течение всей ночи и до утреннего крика петуха.

В Женском дворе стояли четыре высоких золотых светильника, которые обеспечивали освещение для всех присутствующих. Света был столь много, что не было двора в Иерусалиме, который не был бы освещен в Симхат Бейт а-шоэва. И плясали танцоры при свете факелов в их руках в великой радости.
Еврейские старейшины и мудрецы танцевали в Симхат Бейт а-шоэва под песни, и даже танцоры пели перед ними: «Благословен тот, кто не согрешил, и тому, кто согрешил, будет прощено». Талмуд говорит, что были люди, которые не спали все ночи и дни Суккота. Когда рассветало, инструменты складывали в Женском дворе, и длинная процессия двигалась к Шилоаху (Силоаму) под звуки труб. Именно из резервуара Шилоаха священники черпали один кувшин воды, и процессия радостно возвращалась с ним на Храмовой гору в Храм.
Пройдя в Храм через Врата вод, поднимались прямо по пандусу жертвенника, чтобы поместить на нем воду из Шилоаха (Силоама). Во время возлияния воды с вином пели хвалебные гимны. Все это происходило в Суккот, в праздник песни, когда песня сопровождала храмовую службу от зари и до зари!

Местоположение: Северное возвышение

К северу от места расположения упомянутого нами жертвенника должна приноситься жертва тамид (постоянная):
«Повели сынам Израилевым и скажи им: “Мою жертву, Мой хлеб для Моего огня, Мне в приятное благоухание, соблюдайте, принося Мне вовремя”. И скажешь им: “Вот жертва всесожжения, которую вы должны приносить Г-споду: в день – двух ягнят годовалых, без изъянов, в постоянную жертву всесожжения. Одного ягненка приноси утром, а другого ягненка приноси в сумерки”».

Утренняя жертва тамид (постоянная) приносилась каждый день с использованием двух годовалых ягнят без изъяна – один утром и один под вечер. Ола (всесожжение) – самая святая из жертв. Жертву закалывают на севере, там же принимают кровь в сосуд для службы. «Ее кровь требует двух, которых четыре». Т.е. ее кровь требует два кропления четырех углов жертвенника: одно на северо-восточном роге жертвенника и второе на юго-западном роге.
Оставшаяся кровь выливалась в южное основание жертвенника – дренажную систему для приема жертвенной крови, устроенную у основания жертвенника.

Утреннее приношение жертв тамид совершалось каждое утро с началом храмовой службы, и в это время священник в Святилище зажигал свечи в меноре.
Священники снимали с животного кожу и разрезали его органы, а затем относили их к жертвеннику. Органы жертвы клали у нижней части пандуса жертвенника с западной стороны, где их высаливали после омовения жертвы и голеней.
Вместе с внутренностями приносились и хлебные жертвы из муки тонкого помола. Возлияние сопровождало хлебные подношения. Подношения следовало с солью класть на органы постоянной жертвы и с вином для возлияния приносить на жертвеннике:
«И в качестве хлебного подношения десятую часть эфы тонкой пшеничной муки, смешанной с четвертью гина, взбитого [оливкового] масла.
Это постоянная жертва всесожжения, принесенная на горе Синай, в приятное благоухание, в огнепалимую жертву Г-споду.
А возлияние к нему – четвертая часть гина на одного ягненка; на святом месте возливай возлияние пьянящего Г-споду».

С утра священники входили в Придел тесаных камней, чтобы читать Десять заповедей, Шма («Слушай, Израиль…») и входящие в нее главы: Шма, Ве-ая им шамоа («И будет, если послушаетесь…») и Ва-йомер («И говорил…»)».
Читали также три благословения: Эмет ве-яцив («Истинно и достоверно»), Авода (Служение) и Биркат коаним (Благословения священослужителей).

После этого все священники, участвовавшие в принесении ежедневного всесожжения, входили в Святилище, чтобы пасть ниц:
Входили два священника – один с тем, что мы называем углем, и тем, что мы называем трубкой.
Священник с углем кладет его на золотой жертвенник, совершает падение ниц и выходит.
И удалившись из зала и от жертвенника, священник зажигает курильницу и совершает падение ниц, а затем выходит.
Ответственный за зажигание священник входит и зажигает две свечи, совершает падение ниц и выходит.
Священники становились между Чертогом и жертвенником, произнося священническое благословение, а затем поднимались на жертвенник сжигать части жертвенного животного – сначала голову с ножкой, а затем другие органы. После этого совершали возлияние и хлебное приношение, после чего наливали вино в сосуд в сопровождении левитов, играющих на инструментах.

«А другого ягненка приноси в сумерки; приготовляй его, подобно утреннему дару и его возлиянию, в огнепалимую жертву, в приятное благоухание…»
В полдень совершали приношение органов ежедневной жертвы сумерек, и после этого их воскуряли одновременно с приношением, о котором говорилось: «Пусть молитва моя заменит воскурение перед лицом Твоим; руки простертые – жертву вечернюю».
Затем наливали вино в сосуд, зажигали свечи в светильнике и запирали Святилище.
И этот час известен как заключительная служба.
Таким был ежедневный порядок работы в Храме.
Да будет на то воля Твоя, чтоб он был отстроен скорее, в наши дни! Амен!

Местоположение: Лестничный пролет через Ворота торговцев хлопком

Мы стоим к западу от Купола Скалы, позади Храма. Прямо перед нами здесь проходила стена Двора во времена Храма, а восточнее — задняя стена Святая святых. Узкий участок между стеной Храма и стеной Двора известен в Мишне как «[Место] за [стеной] Святая святых».
Когда мы смотрим сегодня на Купол Скалы, то можем видеть через открытую дверь Купола Скалы маленькие огоньки, люстры Купола Скалы, Святая святых, место закладки Камня основания. В те дни, когда Храм стоял на своем месте, из Святая святых исходил великий свет – свет Ковчега завета, стоявшего там и скрытого впоследствии в подземных пещерах под Храмовой горой.

Рядом с Ковчегом завета стоял сосуд с маном (манной), который нисходил для народа Израиля в течение сорокалетних странствий по пустыне, как напоминание о том, что Б-г обеспечивает Свой народ, является источником средств к существованию и наполняет Своим присутствием Храм. Рядом с Ковчегом находился посох священника Аарона, который за ночь расцвел и дал миндаль, чтобы стать свидетельством о том, что Б-г установил в поколениях священнический завет с Аароном и его сыновьями, а также теми, кто служит Ему.
Также рядом с Ковчегом находился свиток Торы, чтобы научить нас тому, что Храм и Тора — одно целое, и их невозможно разъединить. Нет Храма без Торы и нет Торы без Храма.

Внутри Ковчега завета покоились осколки первых скрижалей и вторые скрижали с десятью заповедями. Первые скрижали были даны при звуках грома и молний во время Шавуота (Праздника недель или Праздника Дарования Торы), и были разбиты 17 тамуза, после греха поклонения золотому тельцу. Вторые скрижали были даны в Йом-Кипур, и на них были слова «да будет хорошо тебе», ведь то, что «хорошо» — не ломается.

На крышке Ковчега завета было два крува (херувима), обращенных друг к другу. Любовь Израиля к этому месту – словно любовь мужчины и женщины. И даже когда Израиль был изгнан со своей земли и чужеземные захватчики вошли в Святилище, чтобы осквернить место Шхины (Б-жественного присутствия), то нашли крувов, обращенных друг к другу. И в то время когда сыны Израиля совершали паломничество к этому месту, дабы лицезреть Б-га, то убирали завесу, можно было увидеить их приверженность этому месту. А если жертвенник скрывал бы вход во Святилище, то могло бы быть небольшое отверстие, узкие ворота, в задней части Храма за Чертогом, где находился Ковчег завета, через которые народ видел крувов и службу первосвященника в Йом-Кипур.
Те же узкие ворота соединяли заднюю часть Чертога, внутри которого был Ковчег завета, с площадью Храма и делали возможным заклание, совершаемое священниками, и даже возложение рук на жертвенные животные теми участников жертвоприношения. Все это должно было сопровождаться радостью пред Г-сподом и делали возможны принесение мирной жертвой, которую каждый мужчина и женщина жертвует Г-споду.

Две палаты расположены за Ковчегом завета к западу от Двора, где ведется храмовая служба: на севере находился Бейт а-мокед (Палата очага), где разведен постоянный огонь и где проживали священники, и Бейт а-твила (Палата омовения) и Придел тесаных камней.

На южной стороне находился Придел тесаных камней, и здесь, в этом помещении, проводились жеребьевки для определения того, как будут распределяться различные ежедневные обязанности священников, и как будут сидеть мудрецы Синедриона и трактовать Тору, «ибо из Сиона выйдет Учение, и слово Г-сподне из Иерусалима».

Местоположение: Сабил Кайтбай

Во времена Второго храма в Земле Израиля была построена система акведуков, по которым большие объемы воды доставлялись в Иерусалим. Исследователи считают, что ежегодно в Иерусалим попадало около одного миллиона кубометров воды. Вода доставлялась из источника эль-Аруб на горе Хеврон, расположенного к югу от Иерусалима. Акведуки, построенные в период Хасмонеев, доставляли воду из эль-Аруба в бассейны к югу от Бейт-Лехема (Вифлеема) и в настоящее время известны как Соломоновы пруды. От Соломоновых прудов отходил один акведук, который шел в направлении Иродиона, и два акведука в Иерусалим: «Верхний акведук», по которому вода доставлялась горожанам; и «Нижний акведук», который, по всей видимости, доставлял воду в Храм и на Храмовую гору. Нижний Акведук извивался и обходил Иудейские горы в Гуш-Эционе, пересекал хребет Армон а-Нацив с юга на север в виде акведука, который существует и поныне и который обходил гору Сион с запада, юга и востока, пока не достигал того, что сейчас мы знаем как Еврейский квартал, на западном берегу долины Тиропеон, над площадью для молитв возле Западной стены.
Площадь Стены Плача, с которой мы в настоящее время знакомы, находится в долине Тиропеон, которая пересекала город Иерусалим во времена Второго Храма. Транспортировка воды по долине Тиропеон с запада на восток, от горы Сион к Храмовой горе, стала большим вызовом для инженеров акведуков.
Как вода попадала через долину Тиропеон на Храмовую гору? Это великая тайна!
Большинство исследователей считает, что акведуки проходили по арочному мосту, соединяющему современный Еврейский квартал с Храмовой горой. Мост, по-видимому, проходил по улице Цепных ворот, известных нам по арабскому рынку. Арка Уилсона, на которой расположены Цепные ворота, ведущие на Храмовую гору, может быть последним остатком моста, по которому вода Нижнего акведука доставлялась на Храмовую гору.
Однако проблема все еще оставалась нерешенной. В талмудическом трактате Йома говорится о микве, в воды которой первосвященник погружался в Йом-Кипур и которая находилась на крыше Придела шкур, примерно одиннадцать метров и более над возвышением в центре Храмовой горы. Получается, что мост и акведук доходили только до уровня площади Храмовой горы. Как же вода поднималась на такую огромную высоту?
Археолог Шломит Векслер-Бдолах выдвинула предположение, что акведук входил не в Храмовую гору в месте соединения с Аркой Уилсона, а в нескольких метрах к северу от Цепных ворот, в точке, которая была на десятки метров выше, откуда вода могла поступать на крышу Придела шкур.

Вода использовалась Храмом не только для очищения, но и для других целей. Священники омывали руки и ноги из умывальника перед тем, как приступить к службе. Вода использовалась для омовения ног множества прихожан, которые оставались в Иерусалиме и на Храмовой горе, и после дня интенсивных жертвоприношений Храмовый двор заливали водой, которая омывала его пол от крови жертв.
В праздничные будни Суккота, когда Творец «вершит суд над водой», по главной улице Иерусалима проходила пышная процессия, которая начиналась от Шилоаха (Силоама), расположенного у подножия города, сопровождаемая пением и игрой на музыкальных инструментах и двигаваяся к Храмовой горе. В этот же праздник, в Симхат Бейт а-Шоэва («Радость Дома черпания»), набирали символическое количество воды из Шилоаха (Силоама) в «золотой сосуд
объемом три лога» (примерно литр воды). Воду с радостью несли по улице к Храмовой горе, где ее возливали на жертвенник вместе с вином в рамках жертвоприношений праздника Суккот.

В Йом-Кипур первосвященник погружался в воды микве, а затем коротко молился в Святая святых о том, чтобы в следующем году были дожди и обильные урожаи в полях. Во время праздника Суккот, после возлияния воды на жертвенник, весь народ Израиля молился о дожде в наступающем сезоне. 7 хешвана, когда паломники находились на наибольшем отдалении от своего дома в Вавилонии, начинают молиться о дожде, говоря: «…пошли росу и дождь как благословение».
В зависимости от времени года народ Израиля приносил новый урожай на Храмовую гору.
На Песах приносили омер (сноп) нового ячменя, в Шавуот приносили в жертву два хлеба из новой пшеницы и первые плоды урожая, 15 ава собирали первый урожай с виноградников и приносили его в Храм, восхваляя Г-спода, а во время праздника Суккот приносили воду, чтобы поблагодарить Его за благословение, дарованное в прошлом году, и помолиться о благословении в году наступающем.

Местоположение: Каменные капители у входа

Храмовая гора, которую мы знаем сегодня, по своему устройству идентична Храмовой горе времен Второго Храма. Это большая площадь и в ее центре Святая святых, располагающаяся на возвышении.
Купол Скалы в настоящее время стоит в центре возвышения на Храмовой горе, где некогда была Святая святых. К югу от площади находится массивное строение вдоль южной стены — в настоящее время это мечеть Аль-Акса, а во времена Второго храма вдоль южной стены Храмовой горы шла Царская колоннада, базилика с рядом огромных колонн, украшенных капителями, на которых покоился потолок Колоннады.
Между Царской колоннадой и Храмом находилось центральное водохранилище, куда доставлялась вода из источника эль-Аруб в Хевронских горах. Сегодня место аль-Кас («Чаша») сохранилось и обнесено зеленым забором, это то самое место водохранилища и миквы времен Храма.

Флавий Иосиф объясняет, что во времена Второго храма на юге от Храмовой горы, справа от нас, стояла Царская колоннада — великолепный зал с колоннами, построенный в изящном греко-римской манере. Колоннада — это огромное и чрезвычайно впечатляющее строение, которое поддерживали 162 колонны, стоявшие в четыре ряда. Согласно описанию Флавия, высота каждой колонны была 25 локтей, или почти 13 метров. Каждую колонну венчала позолоченная резная капитель.
Одно из применений этого великолепного сооружения заключалось в приеме высокопоставленных лиц нееврейского происхождения, которые прибывали в Иерусалим и хотели увидеть роскошь Храма. Поскольку вход неевреев в Храм был запрещен, нееврейские сановники размещались в великолепном здании к югу от Храмовой горы.
После разрушения Храма на протяжении многих лет в ландшафт Храмовой горы вносились изменения. Во время реконструкции были обнаружены десятки больших, впечатляющих каменных капителей, которые сохранились и по сей день. Различный стиль украшений капителей указывает на разные эпохи и архитектурные стили. Сегодня археологи имеют возможность изучить капители и, по крайней мере, для некоторых из них определить их период, исходя из их размера и стиля. Например, чрезвычайно большие каменные капители, украшенные листьями во всех направлениях, относятся к периоду крестовых походов. Капители, расположенные на площади, включают несколько резных капителей в коринфском стиле, типичном для Древнего Рима.

Как мы уже говорили, у Царской колоннады на Храмовой горе были позолоченные капители. Коринфские капители, которые мы видим, были покрыты золотом, но с годами это золото расхищалось. Красновато-розоватые вещества, которые все еще видны на некоторых капителях, — это клей, который использовался для прикрепления тонких золотых листов. На относительно высоких точках на некоторых капителях еще можно увидеть немного золота.
Исследователи разделились в определении возраста этих капителей: относятся ли они ко временам Второго храма, что означает, что они относятся и к Царской колоннаде, или, возможно, к византийской эпохе. Оба этих периода имели тенденцию использовать подобный стиль капителей, что делало невозможным окончательное определение возраста самых старых капителей. За прошедшие годы на Храмовой горе было построено и разрушено множество зданий. На протяжении многих эпох здания, части зданий, строительные камни и даже капители колонн на Храмовой горе, которые берут свое начало в древних зданиях, были разрушены и включены в новые здания.
Ясно одно – богатство архитектурных элементов, запечатленное на различных капителях и в разные периоды истории, раскрывает перед нами колоссальные ресурсы, которые были вложены в украшение зданий Храмовой горы, начиная с древних времен и до настоящего времени.

Местоположение: между входом в мечеть и Чашей

Мечеть Аль-Акса — наиболее древняя и важная из израильских мечетей, а также самая почитаемая и политически значимая. Возникновение мечети восходит к началу мусульманского правления в Эрец Исраэль халифа Умара ибн аль-Хаттаба в 638 году. Согласно преданию, некий еврей участвовал в планировании здания мечети, и эту историю приводил историк 9 века Мухаммад ат-Табари, который говорит, что Умар ибн аль-Хаттаб поднялся на Храмовую гору в сопровождении Кааба Абу Исхака, еврея, принявшего ислам, который показал тому место, где некогда располагался Храм. Согласно преданию, Умар спросил Кааба, где, по его мнению, должно быть место для молитвы, и Кааб ответил, что к северу от Храмовой горы. Любой, кто кланяется на юг, в направлении киблы в Мекке, также кланяется в направлении Купола Скалы, места, где заложен Краеугольный камень. Умар ответил Каабу: «Да здравствует Аллах! Тебя так и тянет к иудаизму, о ярость, и я уже видел, как ты снял свои сандалии… потому что нам не было заповедано поклоняться в сторону Купола Скалы, но заповедано поклоняться в сторону Каабы». Вот как Умар решил провести молитву в южной части Храмовой горы, чтобы не обращаться в сторону скалы, святому месту для евреев.
Мечеть была построена на первом этапе в виде деревянного сооружения и стала первой мечетью за пределами современой Саудовской Аравии. Возведение мечети из камня было завершено к 705 году омейядским халифом аль-Валидом, сыном Абд аль-Малика, построившим Купол Скалы. В древнемусульманский период здание мечети было намного больше: семь нефов, проходы, ведущие от южной и северной стены, были построены по бокам основного сооружения: всего пятнадцать нефов. Мечеть была разрушена землетрясением в 1033 году, а в период правления Фатимидов и до настоящего времени с каждой стороны мечети было построено только 3 нефа.
Мечеть была построена на южных склонах горы Мориа и опиралась на арки Ирода, а не на природный камень горы. По этой причине мечеть несколько раз разрушалась землетрясениями, поразившими Иерусалим в 746, 1033, а затем снова в 1927 году, когда была разрушена вся северная часть сооружения. Нынешний вид мечети является результатом строительства эпохи британского мандата в период с 1938 по 1942 год.
Название мечети, Аль-Акса («Дальняя мечеть»), было навеяно стихом из 17-й главы Корана: «Πpeчиcт Toт, Kтo пepeнec нoчью Cвoeгo paбa, чтoбы пoĸaзaть eмy нeĸoтopыe из Haшиx знaмeний, из Зaпoвeднoй мeчeти в мeчeть aль-Aĸca, oĸpecтнocтям ĸoтopoй Mы дapoвaли блaгocлoвeниe. Boиcтинy, Oн — Cлышaщий, Bидящий». Классические мусульманские толкования связывают этот стих с «аль-Исра и Мирадж», то есть с ночным путешествием Мухаммеда из Мекки к Храмовой горе в Иерусалиме на небесном существе по имени аль-Бурак (Молния), у которого были крылья и лицо женщины. И, считается, что именно из Аль-Аксы, Дальней мечети на Храмовой горе, пророк Мухаммед вознесся на небеса, чтобы получить наставления Свыше по предписаниям, связанным с молитвой.

Географическое местоположение мечети не указано в Коране, но в период Омейядов, в конце седьмого века, считалось, что Дальняя мечеть находится в Иерусалиме. Некоторые говорят, что правители из династии Омейядов выбрали Дальнюю мечеть в Иерусалиме, пытаясь намеренно поставить статус Иерусалима в исламе выше статуса Мекки.
Мечеть представляет собой базилику, обращенную на юг в сторону Мекки. Строители мечети, возможно, подражали конструкции, знакомой им с византийского периода. Интересно, что здание мечети Аль-Акса сохраняет форму здания, существовавшего еще во времена Второго храма – Царской колоннады Ирода, которая также была построена как базилика.

Во времена крестовых походов мечеть была превращена в королевский дворец Готфрида Буйонского, второго короля Иерусалимского королевства, перенесшего свой дом в цитадель на западе города, в Башню Давида, и в мечеть Аль-Акса. Орден тамплиеров учредил здесь «Храм Соломона». Впоследствии главные ворота мечети были построены в типичном для крестоносцев стиле: они собираются из террасных ворот, по три столба с каждой стороны, украшенных зигзагообразным орнаментом. В эпоху Айюбидов к воротам были прикреплены надписи, характерные для этого периода.

Входы в мечеть ведут в подземные помещения, включая выступающий проход, который стоял сам по себе еще со времен Второго Храма и вел к Вратам Хульды. Этим проходом, по-видимому, пользовались паломники, поднимавшиеся на Храмовую гору из нижнего города Иерусалима по лестнице, ведущей к Вратам Хульды.

Напротив входа в мечеть находится аль-Кас — фонтан для омовения, используемый для очищения перед молитвами, который был построен в мамлюкский период эмиром Сайфом ад-Динон Танкизом ан-Насири в 1329 году. В период британского мандата вода аль-Каса поступала из Соломоновых прудов в Хасмонейский акведук через Нижний акведук.

Местоположение: южная часть возвышения

На возвышении на Храмовой горе расположены два основных здания, похожих друг на друга. Эти два здания считаются первыми каменными постройками, возведенными на Храмовой горе в раннемусульманский период — во времена правления династии Омейядов, которые вели активную застройку Иерусалима.

Меньший и менее известный из двух куполов — Купол цепи. Хотя точное назначение здания неизвестно, оно могло обозначать геометрический центр площади. Купол цепи расположен в центре Храмовой горы точно на диагональном пересечении Храмовой площади. Вероятно, инженер спроектировал здание, рассчитав его положение.
Купол цепи находится, по-видимому, недалеко от места, где некогда стоял жертвенник. И мы можем представить себе жертвенник немного восточнее, в сторону построенных арок. Лестница, которая существовала между жертвенником и Храмом, по-видимому, располагалась на месте, где сегодня стоит Купол цепи, а к западу о его зала находилось – Храмовые ворота.

Второе, более крупное и известное из зданий – Купол Скалы, также известный как Золотой купол.
Купол Скалы, как следует из его названия, построен над скалой (араб. сакра). Купол расположен на естественной скале горы Мориа, над вершиной горы, где естественная скала горы Мориа выступает из пола Храмовой горы. В отличие от других строений на Храмовой горе, фундамент Купола Скалы располагается непосредственно на горной скале, что сохраняет устойчивость здания даже во время землетрясений, разрушивших, например, здание мечети Аль-Акса. Эта скала является местом закладки Камня основания, на котором стояла Святая Святых. Купол Скалы — это не мечеть, а главное здание на Храмовой горе, хранящее еврейскую традицию, согласно которой скала и Камень основания являются святыней Храмовой горы. Здание иногда служит молитвенным зданием для мусульман.
Купол Скалы был построен омейядским халифом Абд аль-Маликом, сыном основателя династии Омейядов. Он построил это здание не для молитвы, а для привлечения людей, особенно христианской аудитории, которая в то время составляла большинство населения Иерусалима. Купол построен с удивительной точностью, а его план, размеры и украшения чрезвычайно похожи на купол на Храме Гроба Господня. Этот факт заставил исследователей предположить, что Купол был построен не мусульманами, а христианскими строителями.

Здание является одним из самых прекрасных зданий в мире. Восьмигранное по форме здание имеет четыре входа, причем самый большой из них выходит на юг – в сторону Мекки. Снаружи стены здания облицованы мраморной плиткой, а поверх нее эффектной керамической плиткой. На каждой из стен Храмовой горы по 7 окон — всего 56 окон.
На вершине стен здания и под куполом, который венчает здание, находится барабан, облицованный золотыми стеклянными мозаичными камнями, с дополнительными золотыми окнами, которые освещают Купол Скалы золотым светом. Под мозаикой находится длинная надпись на арабском вокруг купола, приписывающая строительство здания Абд аль-Малику. В надписи цитируются стихи из Корана, призывающие всех принять исламскую веру. Примерно сто лет спустя исламский правитель аль-Абаси убрал имя Абд аль-Малика из надписи и заменил собственным именем аль-Мамун. Однако он не заменил дату, указанную в надписи, которая соответствует периоду правления Абд аль-Малика. Вот откуда мы знаем, что аль-Мамун изменил первоначальную надпись. А вот ее текст:
Купол был построен рабом Божьим Абдаллой имамом аль-Мамуном, повелителем правоверных, в семьдесят втором году. Пусть Бог примет от него и будет доволен им. Амин, Господь миров, хвала Богу.

Сам купол несут две череды колонн, которые окружают друг друга двумя кругами. Всего 36 мраморных и гранитных колонн. Купол изнутри украшен во всем своем великолепии лепниной, арабесками и старинными цветочными и растительными разработками. Купол изначально был покрыт чистым золотом. В 16 веке золото заменили свинцом, а в 20 веке свинцовый купол заменили позолоченным алюминиевым куполом. В 1990-х годах король Иордании Хусейн пожертвовал обновленное золотое покрытие Купола Скалы, и этот вид мы знаем по сей день.

Местоположение: Конюшни Соломона

Конюшни Соломона — это название огромного сооружения, расположенного в юго-восточном углу Храмовой горы. На арабском Эстиблету Сулейман. Сооружение представляет собой сводчатое пространство с потолком, находящимся на уровне нынешней Храмовой горы, а его пол ниже уровня Храмовой горы на 12 метров, через который можно пройти от площади Храмовой горы к южным воротам Храмовой горы – к Двойным воротам и к Тройным воротам.

Строительство Конюшен Соломона часто приписывают царю Ироду, который расширил Храмовую гору в трех направлениях: на юг, север и запад, в результате чего площадь Храмовой горы увеличилась вдвое. Расширение Храмовой горы на юге было сделано на вершине южных склонов горы Мориа, не поддерживается природным камнем, но поддерживается гигантскими опорными стенами высотой 30 метров и засыпанной землей между стенами. Над засыпанной землей были возведены колонны и своды, несущие площадь Храмовой горы.

Некоторые ученые сегодня утверждают, что Конюшни Соломона не сохранились со времен царя Ирода, а были построены в более поздний период. Вероятно, в раннемусульманский период, когда вторично были использованы камни с Храмовой горы иродианского периода. Однако другие ученые указывают на характерные особенности сводов здания и его арок и видят в них свидетельство того, что данное сооружение возникло еще в конце периода Второго храма. Таким образом, своды, примыкающие к Тройным воротам, аналогичны по конструкции другим сводам и аркам, построенным царем Иродом в окрестностях Храмовой горы.

Средневековая традиция связывает строительство этого огромного сооружения с царем Соломоном, строителем Храма, который использовал его для своих многочисленных лошадей наряду с другими зданиями, построенными им на горе Мориа. Однако «Конюшни Соломона» на самом деле – это название, которое дали этому сооружению крестоносцы и которое использовалось в качестве конюшни для лошадей рыцарей-тамплиеров, поселившихся на Храмовой горе. В то время мечеть Аль-Акса была известна как Templum Solomonis – «Храм Соломона», а рыцари Ордена были известны как «Рыцари Ордена Храма Соломона». Рыцари Храма Соломона привязывали своих лошадей к столбам сооружения, которое они называли «Конюшни Соломона» или конюшни рыцарей Ордена Храма Соломона.
В 1187 году с вражеским захватом использование этого сооружения прекратилось, и на долгое время его помещения и окрестные места превратили в свалку на Храмовой горы. Груды камней, сложенные на этом месте, упоминаются в свидетельствах исследователей XIX века.

В 1990-х годах под пристальным вниманием израильского правительства Иорданский Вакф начал ремонтные работы на Храмовой горе и в Конюшнях Соломона. В рамках этих работ в 1996 году Вакф предпринял усилия по очистке Конюшен Соломона от груд мусора и земли и по подготовке места для открытия в ней мечети. Эта мечеть является самой большой на Ближнем Востоке и может вместить в себя десятки тысяч верующих. Мечеть в настоящее время известна как мечеть эль-Марвана в честь отца Абд аль-Малика, построившего Купол Скалы. Мусор и земля были убраны, уложены новые полы и расстелены ковры. Была также установлена система освещения. В 1999 году Вакф выкопал гигантский котлован в полу Храмовой горы с помощью бульдозеров, заявив, что мечети требуется аварийный выход. Площадь котлована составила примерно 35х45 метров, а глубина 12 метров. Всего за три дня на 400 грузовиках было вывезено около девяти тысяч тонн земли. Земля, которая содержала ценные археологические данные и артефакты, сбрасывалась с мусоровозов в окрестностях Иерусалима, включая Абу-Дис и долину Кедрон. Так была построена система больших лестниц, ведущих ко входу в Конюшни Соломона на Храмовой горе и под горой.

В ответ на столь масштабные разрушения на месте Храма было выдвинуто несколько оригинальных предложений относительно еврейского будущего Конюшен Соломона, в том числе создание синагоги или молитвенного пространства, где смогут молиться тмеим (ивр. «[ритуально] нечистые»), которым было запрещено входить на территорию Храмовой горы. Так как район Конюшен Соломона был присоединен к Храмовой горе только во времена царя Ирода, по некоторым мнениям, святость Храмовой горы на него не распространяется. И эту синагогу можно будет продолжать использовать, даже когда Храм будет отстроен.
После отказа и после многочисленных усилий в 2004 году д-р Гавриэль Баркай, Ицхак Двира и Эран Ярдени учредили проект просеивания грунта с Храмовой горы в национальном парке Эмек Цурим у подножия горы Скопус, чтобы исследовать и спасти древнейшие находки, зарытые в землю и в сброшенный мусор.

В рамках проекта просеивания грунта с Храмовой горы были обнаружены артефакты различных исторических периодов, со времен Первого Храма и до наших дней. Среди наиболее важных находок: при просеивании грунта в Эмек Цурим была обнаружена булла, оттискная печать из глины. Булла запечатывала мешки, в котором могло быть серебро или золото, для чего требовалось, чтобы отверстие мешка было запечатано. На булле был отпечаток пальца стороны, отправившей сверток, а его имя сохранилось частично и было реконструировано: «[Принадлежит Гаальяу [сыну] Иммера]». Семья Иммера была известна как семья священников из Иерусалима в конце периода Первого храма и начала периода Второго храма – во дни возвращения в Сион из Вавилонского пленения. Эта булла является первым археологическим свидетельством административной деятельности, имевшей место в районе Храмовой горы во времена Первого храма, и, возможно, даже может быть связана с самим Храмом, если подписана членом семьи священника.

Другой находкой, вызвавшей большое воодушевление, стала редкая серебряная монета, отчеканенная в 66 г. до н. э., в первый год Великого восстания евреев против римлян. На поверхности монеты изображена ветвь с тремя гранатами, а также надпись: «Святой Иерусалим», сделанная палеоеврейским письмом. На оборотной стороне монеты был изображен омер (мера объема, равная около 2,2 л) рядом с надписью: «Половина шекеля». Монеты в полшекеля использовались всем Израилем, как бедными, так и богатыми, в качестве ежегодного налогового платежа в казну Храма в соответствии с заповедью, упомянутой в главе Ки тиса, в разделе Шмот (Исход):
«Это должны давать каждый переходящий к сосчитанным – по полшекеля, по [весу] священного шекеля, по двадцать гер в шекеле; [эти] полшекеля – возношение Г-споду. Всякий переходящий к сосчитанным, от двадцати лет и старше, должен дать возношение Г-споду. Богатый не должен давать больше, а бедный – меньше половины шекеля как возношение Г-споду для искупления ваших душ. И возьми серебро выкупа от сынов Израиля, и передай его на служение шатра собрания, чтобы это было сынам Израиля напоминанием пред Г-сподом, чтобы искупить ваши души».

Во времена Второго храма тирский шекель использовался как монета, эквивалентная половине шекеля, но во времена Великого восстания полшекеля, которые чеканили сами повстанцы, заменили тирские шекели. Отсюда и уникальность этой монеты. Монеты этого типа были впервые обнаружены на самой Храмовой горе. Кому же, по-вашему, принадлежала эта монета?

Еще одна потрясающая находка — opus sectile — разноцветные камни для пола, вырезанные в виде различных геометрических форм. Когда камни opus sectile выкладывали вместе на полу Храма и его дворов, они создавали множество узоров и богатых геометрических форм, что делало Храмовую площадь в Иерусалиме невероятно красивой. Историк Флавий Иосиф в своем описании Иерусалимского храма также упоминает о них:
«открытый двор [Храмовой горы] был от края до края вымощен всевозможными камнями».

Местоположение: недалеко от могил у Западной стены

Мы находимся неподалеку от центра Западной стены Храмовой горы. У Западной стены находится ряд могил арабских лидеров последних ста лет.
В 1931 году шариф Хусейн Бен Али, 48-й прямой потомок пророка Мухаммеда и основатель Хашимитской династии, говорил, что после соглашений с британским мандатным правлением его сыновья получили контроль над Ираком и Иорданией. Один из его сыновей, Фейсал, в честь которого были названы Врата короля Фейсала (называемые также «Ворота чести пророков»), являющиеся частью северной стены Храмовой горы, стал королем Ирака. Его средний сын Абдалла решил стать эмиром, а затем королем Восточной Трансиордании (или Иорданского королевства). Могила шарифа Хусейна украшена флагами Иордании, короной и списком титулов.
Двадцать лет спустя его сын Абдалла I, король Иордании, убитый на Храмовой горе палестинским убийцей во время его визита в Иерусалим в 1951 году, был похоронен здесь, на глазах у своего юного внука Хусейна, который впоследствии правил Иордании в качестве короля почти 50 лет.

Однако идея захоронения на Храмовой горе была фактически выдвинута враждебной и антисемитской семьей, жившей в Иерусалиме, семьей аль-Хусейни. Основателем захоронений на этом месте был муфтий Иерусалима Хадж Амин аль-Хусейни, который хотел сделать Храмовую гору обителью арабо-палестинского национального движения и укрепить связь арабского мира с Храмовой горой путем захоронения здесь различных влиятельных фигур. Хадж Амин активно участвовал в еврейских погромах в Израиле и в арабских странах в начале ХХ века и наставлял солдат-мусульман, поступивших на службу в нацистскую армию в качестве солдат СС, чтобы способствовать успеху Гитлера во Второй мировой войне. Хадж Амин умер после Шестидневной войны и не был похоронен на Храмовой горе.

Первым здесь был похоронен Муса Казим аль-Хусейни, который был мэром Иерусалима до 1920 года, после того как был отстранен от этой должности из-за его роли в организации погромов в еврейском ишуве в Эрец-Исраэль в день торжеств в честь пророка Мусы. Муса Казим возглавлял Арабский Исполнительный комитет Палестинского арабского конгресса и до своей смерти в 1934 году пытался оказывать влияние на британские власти для предотвращения и ограничения еврейской иммиграции в Израиль.
Рядом с могилой Мусы Казима находится могила его сына Абд аль-Кадира аль-Хусейни. Абд аль-Кадир принимал активное участие в арабском восстании 1936-39 годов, после котрого был вынужден бежать в Ирак. Он вернулся в Израиль перед Войной за независимость, после Декларации ООН о создании Государства Израиль, 29 ияра 1947 года, чтобы возглавить арабские силы, сражавшиеся в Иерусалиме против еврейских поселений в этом районе. Он возглавил нападение на Гуш-Эцион, в результате чего руководство Иерусалимского округа отправило туда конвой из 35 человек им на помощь. Он сражался против сил Пальмаха в Баб-эль-Ваде (Шаар а-Гай) на пути в Иерусалим. Был убит в боях при Кастеле и похоронен на Храмовой горе во время массовых похорон. Похороны Абд аль-Кадира были массовыми до такой степени, что все его бойцы и жители арабских деревень близ Иерусалима покинули занимаемые ими места, что позволило Пальмаху отбить Кастель.
Спустя поколение на этом месте был похоронен сын Абд аль-Кадира, Фейсал аль-Хусейни, высокопоставленный боевик ФАТХ, ответственный в Палестинской автономии за Иерусалим. Из Иерусалима, из офиса, открытого им в районе Шейх Джарах (Шимон а-Цадик), он активно выступал в средствах массовой информации с нападками против Израиля. Умер в начале второй интифады в 2001 году, и его похороны также были массовыми. Поэтому его захоронение на Храмовой горе было неминуемым.
После смерти председателя Палестинской автономии Ясира Арафата были те, кто потребовал его захоронения на этом месте, но в конечном итоге это было требование было отвергнуто.

Ряд могил арабских лидеров на Храмовой горе заставляет нас задаться вопросом: «Разрешены ли захоронения на Храмовой горе?»
Несмотря на святость Храмовой горы, Рамбам предписывает:
«…Но можно занести самого покойного на Храмовую гору и, само собой разумеется, туда можно входить оскверненным скверной смерти».

Источником предписания Рамбама являются Мишна и Талмуд:
«Тому, кто осквернился через соприкосновение с трупом, позволено войти в стан левитов; и не только говорили это о том, кто оскверняется соприкосновением с трупом, но и сам труп [может быть взят туда], как сказано: “И взял Моше (Моисей) кости Йосефа (Иосифа) с собою” — “с собою”, т.е. в свой стан».

Местоположение: «Центр Дэвидсон»

В южной части площади Храмовой горы есть две группы проходов или коридоров, которые уходят ниже территории Храмовой горы и достигают ее южной стены. Это Врата Хульды. Эти древние проходы прежде использовались паломниками, которые попадали на Храмовую гору с юга. Возможно они использовались в качестве главных входов, ведущих на Храмовую гору и в Храм.
Коридоры легко найти:
одна группа коридоров расположена напротив мечети Аль-Акса, в лестничном пролете, окруженном живой изгородью и спускающемся к Двойным воротам. В этих коридорах и по сей день существуют своды, украшенные геометрическими узорами, восходящими ко временам Второго Храма. Вторая группа коридор (к востоку от первого) примыкает к выходу, который сегодня покрыт алюминиевой конструкцией, и достигает Тройных ворот в южной стене Храмовой горы.

Врата Хульды упоминаются в трактате Мидот в Мишне в связи с упоминанием ворот южной части Храмовой горы.
Речь идет о двух группах Врат Хульды на юге, которые использовались как для входа, так и для выхода,
Несмотря на то, что Мишна описывает древние ворота южной стены, существовавшие до расширения Храмовой территории царем Иродом, тем не менее название южных ворот Храмовой горы остается Вратами Хульды.
«…двое Врат Хульды с юга – их использовали для входа и для выхода». Мишна продолжает описывать вход паломников на Храмовую гору и в Храм: «Все входящие на Храмовую гору идут направо и, обойдя ее, выходят налево». Другими словами, двое Врат Хульды, очевидо обслуживали всех, кто входил и выходил с Храмовой горы: посетители входят через правые ворота, совершая полный обход кругом, чтобы снова оказаться у южной стены и выходят через левые ворота, что на западе, или Двойные ворота. «[Это относится ко всем], кроме тех, с кем произошло нечто [скорбное], – они огибают слева. Поэтому спрашивали его:
“Что с тобой, что ты огибаешь слева?” –
“Я в трауре”. –
“Пребывающий в этом Храме утешит тебя”. – [Или он мог ответить:] “Я под отлучением”».
Таким образом, все паломники обращали свое внимание на собратьев, пребывавших в горе и нуждавшихся в поддержке или сочувствии. И каждый переставал думать лишь о себе и своих личных проблемах и начинал думать об обществе, общине и собрате, который нуждается в его поддержке.
Некоторые связывали название Врат Хульды с пророчицей Хульдой, которая жила в Иерусалиме во времена Первого Храма. Другие утверждают, что название связано с подземными тоннелями, которые напоминают те, что роют крысы или кроты. Эти животные как раз называют на иврите словом «хульда». Подъем по темному туннелю сопровождался увеличением потока солнца и света по мере того, как паломники продвигались к выходу прямо на освещенную площадь Храмовой горы. Паломники выходили из тьмы на свет и были ослеплены величием блистательного сооружения, открывавшегося их взору в центре площади – Иерусалимского храма.
Историк Йосеф бен Матитьяу, живший во времена Второго Храма, так описывал заливающийся солнцем Храм:
«Внешний вид Храма представлял все, что только могло восхищать ум и взор.
Покрытый со всех сторон тяжелыми золотыми листами, он блистал на утреннем солнце ярким огненным блеском, ослепительным для глаз, как солнечные лучи.
Иноплеменникам, прибывавшим на поклонение в Иерусалим, он издали казался покрытым снегом, ибо там, где он не был позолочен, он был ослепительно бел».

Местоположение: Врата Милосердия.

Мы стоим возле Баб ар-Рахма (на иврите Шаар а-Рахамим), которые являются единственными воротами, построенными в Средние века вдоль восточной стены Храмовой горы. Врата Милосердия — это не только вход, но еще и «Дом ворот», внутри которого находится большой прямоугольный зал, ведущий к Двойным воротам.
Ворота, которые мы видим перед собой, были сооружены четырнадцать столетий назад – либо в конце византийского периода, либо в начале периода Омейядов, и соответственно может относиться к раннеисламскому периоду. Хотя подобное сооружение восходит к византийскому или омейядскому периоду, внимательное его изучение показывает, что ворота стоят на гораздо более древнем фундаменте, который, по всей видимости, был заложен еще в период Второго Храма. Трактат Мидот также описывает единственные ворота в восточной стене Храмовой горы — «Шушанские (восточные) ворота». И поэтому некоторые считают Врата Милосердия поздней рекострукцией древних Шушанских ворот. Однако большинство ученых считают, что Шушанские ворота, упомянутые Мишной, стояли так, что их двери были открыты противоположно дверям Святилища, в месте, расположенном южнее Врат Милосердия.

Раввин Эстори (или Иштори) Фархи, составивший в 1323 году труд Кафтор ва-фэрах («Завязь и цветок») по библейской географии, говорит в нем о существовании Врат Милосердия еще в период Первого Храма. Раввин Иштори связывал Двойные ворота с двумя воротами, построенными царем Шломо, согласно сказанному в трактате Софрим:

«Рабби Элиэзер бен Горкенус говорит: Шломо увидел силу тех, кто вершит добродетель, и построил Израилю двое ворот – одни для женихов, а другие для скорбящих и отлученных. В шабат жители Иерусалима обычно собирались, совершали восхождение на Храмовую гору и садились между этими двумя воротами, чтобы вершить добродетель по отношению к этим людям».

Подобные традиции описываются в еврейской путевой литературе и арабских источниках Средневековья, начиная с XI века. Как указывалось ранее, этот вопрос остается в рамках традиции, а нынешний облик ворот был придан им спустя сотни лет после разрушения Второго Храма.

Врата Милосердия впервые упоминаются в источниках периода гаонов и позднее. Например, обнаруженный в Каирской генизе документ, известный как Салават аль-Абуаб фи аль-Кудс («Молитвы у врат Иерусалима»), который описывает еврейский обычай прохождения через ворота Храмовой горы и порядок молитв, произносимых рядом с ними, в том числе молитву у Баб ар-Рахма – у Врат Милосердия.
Кроме того, в указанный период в Воротах могли проходить постоянные собрания раввинов, упомянутые в трудах гаонов как «группы законоучителей, заседающих во Врат священников». Если окажется, что Врата священников действительно являются Вратами Милосердия, получится, что Врата Милосердия были местом молитвы и учебы для раввинов Земли Израиля в период гаонов.
На внутренних стенах Ворот были обнаружены надписи на иврите, выгравированные или окрашенные в красный и черный цвета еврейскими посетителями Средевековья. Например, в 1908 году Макалистер обнаружил здесь надпись «Авраам Бен Лулина Хазак». Этот обычай зафиксировал еврейский путешественник Вениамин из Туделы, странствовавший по Израилю в 1170 году:

«Против этого места находится Западная стена (Стена Плача), остаток стены Святая Святых, называемая Вратами Милосердия. И сюда, вставая у Стены на открытой площадке, евреи приходят, чтобы помолиться».
В раннеисламский период Ворота были открыты, но во время крестовых походов железные створки ворот были заперты и открывались только для прохождения христианских процессий два раза в год – в Вербное воскресенье и в День Воздвижения Креста Господня. С периода мамлюков железные створки ворот держали закрытыми, пока они не были окончательно запечатаны в османский период султаном Сулейманом Великолепным. Мусульманская легенда гласит, что ворота были закрыты, чтобы отсрочить пришествие Машиаха (еврейского Мессии), следуя традициям, описывающим вход Машиаха и Элияу (Илии-пророка) в Иерусалим с востока, через Врата Милосердия.
В XII в. рабби Птахия из Регенсбурга и ученики рабейну Тама упоминают в сочинении «Путешествия рабби Петахии из Ратисбона» поверие, бытовавшее в Эрец-Исраэль о возвращении Шхины (Б-жественного Присутствия) в Иерусалим именно через Врата Милосердия:
«И в Иерусалиме есть ворота, и они называются Врата Милосердия… и есть еврейское предание, что через через эти ворота будет явлена и через них вернется Шхина (Б-жественное присутствие)».
Это предание, очевидно, основано на пророчестве Зхарии: «И выступит Г-сподь и сразится с теми народами, как сражался Он в дни битв. И станут ноги Его в тот день на горе Масличной, что к востоку от Иерусалимом…»
Интересно отметить, что все завоеватели Иерусалима входили в город с севера. Лишь во время Шестидневной войны израильские десантники вошли в Иерусалим с востока, спустившись с Масличной горы. Таким образом, народ Израиля еще раз вернулся в город Иерусалим по пути, предназначенному для Шхины и Машиаха.

Местоположение: Врата племен (колен)

Шестидневная война началась в понедельник, 26 ияра 5727 (5 июня 1967) года, в 7:12 после того, как израильская авиация нанесла удар по египетской авиации.
В Иерусалиме война началась в тот же день и закончилась на четвертый день, 28 ияра, 7 июня, в 13:00 часов.
Три бригады солдат были выставлены против иорданцев ради освобождение Иерусалима:
Бригада Хареля проложила путь к Иерусалиму, завершив начатое во время Войны за независимость.
Иерусалимская бригада сражалась за Армон ха-Нацив и Абу-Тор, достигнув Старого города через Мусорные ворота (Муграбим) с южной стороны.
Парашютно-десантная бригада сражалась на Холме боеприпасов, горе Скопус и Масличной горе, достигнув Старого города через Львиные ворота с востока через Мусорные ворота с юга, где встретилась с десантниками Иерусалимской бригады.

26 ияра (5 июня ), в 9:25 король Иордании Хусейн объявил войну Израилю посредством радио Аммана.
В 9:40 Иордания открыла огонь вдоль всей муниципальной границы Иерусалима. В 11:00 иорданская артиллерия нанесла удар по Иерусалиму. В боях указанного дня и следующей ночи Иерусалимская бригада захватила Рамат-Рахель и хребет Армон ха-Нацив, возвышающийся над Старым городом с юга.
В ту же ночь, к северу от Старого города десантники с боями прошли школу офицеров полиции и Холм боеприпасов, а оттуда спустились к Вади-эль-Джоз, в направлении Музея Рокфеллера у Цветочных ворот (Врата Ирода).

Во вторник, 27 ияра (6 июня), в 08:00 музей Рокфеллера был захвачен после ожесточенных боев, которые вели десантники к северу от Старого города. Десантники стояли на горе Скопус — северной вершине Масличной горы, где к ним присоединился бронетанковый корпус. Той же ночью десантники начали ожесточенные бои на Масличной горе. Иерусалимская бригада захватила район Абу-Тор с юга.
В ту ночь иорданцы решили отступить из Иерусалима и не посылать бронетанковые войска из Иерихона в Иерусалим.

В среду, 28 ияра (7 июня), в 8:30 десантники захватили Масличную гору в бою за Августу Викторию и район Ат-Тур. Иерусалимская бригада на горе Сион с юга и Старого города была в пределах досягаемости.
В 9:30 Генштаб отдал приказ десантникам и Иерусалимской бригаде войти в Старый город Иерусалима.
В 9:45 десантники вошли в Львиные ворота. В 10:15 Иерусалимская бригада и десантники вошли через Мусорные ворота с юга.
В 10:00 утр по Medias прозвучал Мотта Гур, командир 55-й парашютно-десантной бригады:
«Храмовая гора в наших руках! Повторяю, Храмовая гора в наших руках».

В тот же день, в 11:00 иорданцы отдали приказ отступить с Западного берега. Бой за Старый город закончился в 13:00.
Бригада Хареля продолжила свой путь на север к городу Рамалла. Десантники продолжили свой путь на восток к Иерихону. Иерусалимская бригада двинулась на юг, в Бейт-Лехем (Вифлеем), Гуш-Эцион и Хеврон.

Местоположение: Баб аль-Хутта

2 тамуза 5777 года (14 июля 2017 года), в 07:00 утра, на Храмовой горе произошел теракт, в результате которого погибли два патрульных офицера из отряда Храмовой горы: сержант Хайэль Ситауве, житель Магхара, и сержант Камиль Шнаан из Хурфейша, член друзской общины.
Террористы, трое израильских арабов, проживающих в Умм-эль-Фахме, проникли в Старый город через Цветочные (Иродовые) ворота, а оттуда проникли на Храмовую гору, вооружившись огнестрельным оружием. Оружие им выдали в мечети Аль-Акса. Террористы побежали, стреляя изнутри Храмовой горы, в сторону Баб аль-Хутта, Ворот Прощения, в северной стене Храмовой горы. Два патрульных офицера, Хайэль Ситауве, находившийся внутри Храмовой горы, и Камиль Шнаан в Баб Хутте, были убиты выстрелами террористов, а еще один офицер был ранен.

После теракта доступ к Храмовой горе был закрыт. Представители Вакфа были удалены с Храмовой горы, а пятничные молитвы для мусульман в этом месте были отменены. Полиция Израиля провела на Храмовой горе обыски в поисках оружия, которое было спрятано в мечети и в различных прилегающих к ней зданиях. Храмовую гору вновь открыли в следующее воскресенье после установки магнитометров — металлодетекторов для проверки безопасности посетителей. Этот шаг вызвал массовые протесты мусульман, и муфтий Иерусалима Мухаммед Ахмед Хусейн опубликовал фетву — исламское религиозное постановление, запрещающее мусульманам входить на Храмовую гору до тех пор, пока не будут демонтированы металлоискатели.

Волна мусульманского насилия привела к проникновению террористов в город Ноф-Цуф, где были убиты трое членов семьи Соломон — отец Йоси, сын Элад и дочь Хая. Еще одно нападение было совершено на посольство Израиля в Иордании, в результате него был ранен охранник. Кризис в израильско-иорданских отношениях привел к решению Израиля снять металлоискатели с ворот Храмовой горы и разрешить мусульманам входить на ее территорию без проверок службы безопасности.

В течение короткого периода, когда на территории Храмовой горы не было мусульман, произошли важные изменения в посещении евреями Храмовой горы. Охранникам Вакфа, которые привыкли сопровождать группы еврейских паломников к Храмовой горе и препятствовать им читать любую молитву или движение, считающееся молитвой, больше не разрешалось сопровождать восходящих на Храмовую гору. От них требовалось держаться на расстоянии от групп евреев, и им запрещалась любая возможность контролировать их шаги, движения губ или любые декламации религиозных текстов, произносимые в группе.

Паломники на Храмовую гору помнят двух офицеров Хайэля и Камила, которые в рамках своих обязанностей обеспечивали посещение евреями этого места и сопровождали их.

Местоположение: за цепными воротами

Место: за цепными воротами
Цепные ворота — это выход для еврейских посетителей, совершающих восхождение на Храмовую гору. Ворота, украшенные изогнутой резьбой по камню в средние века, стоят в конце Цепной улицы, которая простирается до улицы Давида, спускающейся от Яффских ворот, известной нам как арабский рынок. Улица построена на системе арок, пересекающих долину Тиропеон – улица Аль-Вад, которая выходит из Западной стены и соединяет Мусорные ворота с Дамасскими воротами с юга на север.
Цепная улица с ее маршрутом движения, который спускается с запада на восток, была одной из главных улиц Иерусалима с древних времен. Многие исследователи считают, что на месте, где сейчас находится улица, была главная улица и во времена Второго храма, а конец улицы – большими воротами на Храмовую гору и в Храм.
Вход в ворота расположен на огромной арке над долиной Тиропеон, которая пересекает площадь Стены Плача. Арка – Арка Уилсона, которая находится под нами, была изучена совсем недавно и ее строительство определенно относится к последним десятилетиям существования Второго храма. Некоторые исследователи полагают, что во времена Второго храма к арке можно было попасть через лестничный пролет, который поднимался с уровня улицы ниже, где в настоящее время расположена площадь Стены Плача, и что ворота служили входом или выходом Храмовой горы для всех, кто прибывает из Верхнего Иерусалима.
В отличие от других ворот на Храмовой горе – Цепные ворота определенно стоят на том месте, где находились древние ворота во времена Второго Храма, и их расположение сохраняет точное местонахождение более древних ворот.

Обратите внимание, что открытая дверь ворот, через которые мы вышли с Храмовой горы, является одной из двух дверей, а рядом с ней находится еще одна дверь — закрытая. Эти ворота, как и другие ворота того времени, хорошо нам известные, представляют собой ворота с двумя входами. Можно предположить, что вход изачально имел два проема, правый проем служил для входа, а левый – для выхода. Это, конечно, было сделано потому, что каждый, кто входил на Храмовую гору, поворачивал направо при входе и должен быть обходить Храм справа.
Другие архитектурные элементы намекают на древнее происхождение ворот. Обратите внимание, например, на большой камень, расположенный в колонне между двумя входами — камень, выполненный в стиле, знакомом нам по Храмовой горе в конце эпохи Второго храма и по другим величественным зданиям того же периода в Иерусалиме и за его пределами. Дополнительные архитектурные особенности намекают нам на древнее происхождение ворот. Обратите внимание, например, на большой камень, стоящий в столбе между двумя входами, — камень, выполненный в знакомом нам стиле по Храмовой горе конца периода Второго храма, а также по другим величественным сооружениям того же периода в Иерусалиме и за его пределами. Правда, камни под большим камнем не того же периода, а на них позже был положен древний камень, возможно, извлеченный из другого сооружения и принесенный сюда. Этот единственный камень, однако, сохраняет более раннее очертание стен Храмовой горы, который паломники могли видеть своими глазами, входя в Храм.

При выходе с Храмовой горы на улицу а-Шук атмосфера меняется — от сакрального и священного к шумному городскому и рыночному. Представьте себе обратное, что для паломников во времена Храма было естественным переходить из оживленного рынка с криками и воплями продавцов и городского шума в священное пространство, в которое, согласно Мишне, запрещено вносить инструменты, не имеющих цели. Запрещается и ношение сумок или кошельков. В этом месте запрещена коммерческая деятельность. Это переход от повседневной и мирской деятельности к близости с Г-сподом, молитве и жертвам.

Створки этих ворот зеленые, как и створки других ворот Храмовой горы, а также как огни на минаретах. Зеленый – это цвет ислама – цвет, который знаменует перед людьми пустыни наличие поблизости оазиса, жизнь, бурляющую вокруг источника воды. Мы не знаем, какого цвета были ворота во времена существования Храма, но Мишна описывает ворота в виде прямоугольника из больших камней, что обеспечивает большое входное пространство. Чем больше и шире подъезды, тем комфортнее и лучше внутренняя и внешняя проходимость, без очередей и без задержек. Храмовая гора действительно была легкодоступным местом, и вход на нее был простым для любого посетителя горы и Храма, как жителей Израиля, так и иностранцев, евреев и неевреев. «Приведу Я их на Гору святую Мою и дарую им радость в Доме молитвы Моем. Всесожжения их и жертвы их будут в благоволении (будут) на жертвеннике Моем; ибо дом Мой назовется Домом молитвы для всех народов».